7 - Йохен Шторк

Фаза сепарации-индивидуации

Описанные интрапсихические процессы на пике симбиотической фазы, то есть между четвертым и пятым месяцами, приводят к процессу сепарации-индивидуации, точнее, к первой его подфазе: осознанию отдельного существования и развитию образа тела. Она продолжается примерно до десятого месяца жизни. Первым ее признаком является константное внимание, связанное с созреванием сенсориума. Одновременно совершаются первые пробные попытки ребенка физически избавиться от пассивного существования, выйти из стадии двойного единства с матерью. Ребенок вырывается из рук матери, сползает у нее с колен и т.д. Наряду с постепенным осознанием отдельного существования и активным дистанцированием от матери развивается исследовательское поведение, удовольствие от изучения матери и внешних неодушевленных предметов. Ребенок уже не занимается исключительно предметами, принадлежащими к симбиотическому окружению. В этой подфазе происходит также обращение к переходному объекту.

Между семью и восьмью месяцами, согласно данным М. С. Малер и ее коллег, важнейшим признаком нормального когнитивного и эмоционального развития является то, что ребенок зрительно удостоверяется в присутствии матери. Теперь ребенок начинает сравнивать с матерью все предметы, которые его окружают. Часто проявляющийся в этой подфазе страх посторонних людей, описанный Шпицем как тревога восьми месяцев, по мнению Малер и др. (Mahler et al. 1975, 561), возникает только при неблагополучных отношениях между матерью и ребенком. Согласно Малер и вопреки наблюдениям Шпица, тревогу восьми месяцев можно наблюдать также и в том случае, если ребенок может хорошо видеть мать и даже если он вступает с ней в физический контакт. В то время как Шпиц считает тревогу восьми месяцев позитивным признаком нормального развития, сигнализирующим о достижении важнейшей предпосылки возникновения эмоциональной константности объекта, то есть стабильного осознания пространственно-временной идентичности матери, для Малер тревога восьми месяцев является признаком либо недостаточной надежности матери в симбиотической фазе, либо случившегося по каким-то причинам слишком резкого осознания существования, отдельного от матери. В обоих случаях, по мнению Малер, из-за переоценки (в большей или меньшей степени) "злой матери" не может произойти достаточной интеграции обоих аспектов объекта и наступает парциальное расщепление объектного мира. В этом смысле тревога восьми месяцев отражает страх ребенка перед проявлениями злой матери на пике осознания существования, отдельного от симбиотической матери. Таким образом, согласно Малер и ее коллегам, между первичным доверием и страхом перед незнакомыми людьми существуют обратно пропорциональные отношения,

В случае аномального развития, особенно при нарушениях в симбиотической фазе, процесс дифференциации может меняться совершенно по-разному. Так, при серьезных нарушениях отношений между матерью и ребенком он может начаться гораздо раньше, и наоборот, задержаться в случае чрезмерного симбиотического удовлетворения.

Согласно Малер и др. (там же 1975, 63-64), в конце первого года жизни и в первые месяцы второго можно отчетливо видеть, что процесс сепарации-индивидуации состоит из двух взаимосвязанных компонентов развития. Первым является процесс индивидуации. К нему относятся: развитие интрапсихической автономии, восприятия, памяти, мышления и проверки реальности. Вторым процессом является сепарация, протекающая в виде интрапсихических фаз дифференциации, дистанцирования, построения границ и отделения от матери. Эти структурирующие процессы в конце концов достигают кульминации в интроецированных репрезентациях Самости, отличающихся от внутренних репрезентаций объектов. Согласно Малер, оптимальным следует считать развитие, при котором оба компонента выражены примерно в равной степени. Оба компонента, а также отдельные этапы в их развитии, по мнению Малер, проявляются во множестве поверхностных феноменов поведения, которые доступны наблюдению. На этом факте Малер основывает свой методический подход.

Во второй подфазе, подфазе упражнения, Малер и др. различают ранний и поздний периоды (там же, 65-75). Эксперименты по удалению от матери и, главное, нар-циссическая восторженность (exhilariation) по поводу только что обретенных способностей являются наиболее важными признаками этой подфазы.

Ранний период фазы упражнения частично пересекается с предшествующей под-фазой. В отличие от позднего периода ребенок еще не умеет ходить самостоятельно, однако он уже способен ползком и на четвереньках удаляться от матери. Если в самом начале раннего развития ребенок может быть выведен из своей аутистической поглощенности только благодаря связи с матерью, то этот период характеризуется тем, что значение активности и функций Я вне материнского мира отодвигают на второй план интерес к матери.

В период раннего упражнения автономные функции Я, нематеринский мир и собственное тело обычно катектируются вторичным нарциссическим либидо. Особенно это относится к подвижности. Такое усиление катексиса, являющееся неотъемлемым признаком этой ступени развития, может главным образом в поздние периоды доходить чуть ли не до полного исключения матери. В этой фазе ребенок возвращается к матери чаще всего лишь ради "эмоциональной подзарядки" посредством физического контакта. Поэтому теперь для ребенка особенно важными становятся дистантные органы чувств - зрение и слух, благодаря которым он может сохранять контакт с матерью. Чем более ребенок будет способен сохранять дистантный контакт, тем дальше он сможет удалиться от матери. В период раннего упражнения дети, по-видимому, проходят через кратковременную фазу страха сепарации, который хронологически следует за первым этапом отделения.

Наступление этого периода особенно благотворно для тех детей и матерей, у которых симбиотическая фаза прошла неудовлетворительно и с осложнениями. По мнению Малер, то, как дети переживают процесс сепарации, во многом зависит от отношения между собой интернализированных частичных объектов матери: чем сильнее "злая" мать, тем больше воображаемая опасность, которую влечет за собой отделение и удаление от матери. В неблагоприятном случае ребенок может впасть в бесконечный конфликт амбивалентных тенденций между специфической для этой фазы потребностью в отделении и обусловленным страхом цеплянием за мать.

Собственно фаза упражнения характеризуется переходом к вертикальному положению тела, передвижению на двух ногах и одновременным развитием автономных функций Я, которое, помимо прочего, проявляется в поразительном выводе, что движение по прямой ведет не к матери, но прочь от нее. Благодаря постоянно возрастающей способности самостоятельно осваивать мир ребенок воспринимает себя кем-то вроде волшебника Так начинается его "роман с миром" (Greenacre 1975, цит. по: Maler et al. 1975,70), фаза исследования per se. Хронологически эта фаза располагается меж-I1 ду 6-12 и 16-18 месяцами. В это время достигает своего пика вторичный нарциссизм. Либидинозный катексис большей частью смещается на автономное Я, на собственное тело и на открытый ребенком одушевленный и неодушевленный мир. В этот период особенно легко принимаются объекты, заменяющие людей, первоначально окружавших ребенка. В своих быстро развивающихся функциях Я младенец находит нарцис-сическую компенсацию за страх грозящей утраты объекта.

У большинства детей, обследованных Малер, в основной подфазе упражнения отмечались длительные периоды восторженности или, по крайней мере, относительной приподнятости. Младенцы были нечувствительными к падениям и ударам и тушевались только тогда, когда замечали отсутствие матери. В такие периоды их жестовая и прочая подвижность замедлялась, они казались погруженными в себя и несколько подавленными, что напоминало легкую форму анаклитической депрессии.

Согласно Малер и др. (Mahler et al. 1975, 74 etc.), типичная нарциссическая восторженность этой фазы может, с одной стороны, объясняться гордостью по поводу новых способностей. С другой стороны, освобождением от полной зависимости от матери. По мнению Малер (Mahler 1975), на эту подфазу приходится и возникновение целенаправленной активной агрессии.

После того как во второй подфазе ребенок, похоже, на время сумел забыть о матери, со вступлением примерно в середине второго года жизни в третью подфазу, подфазу нового сближения, наряду с возрастающей когнитивной (обретением символического языка и символической игры), эмоциональной и моторной дифференциацией становится также заметным усиление страха отделения от матери и страха утраты. Ребенок достиг первой формы идентичности, отдельной индивидуальной целостности, психического рождения. За это ему пришлось заплатить отделением от матери, которое, однако, благодаря нарциссической восторженности не переживалось болезненно. Теперь же возникает осознание фактического отделения и вместе с ним потребность в матери. Поэтому, согласно Малер, эта фаза прежде всего характеризуется новым сближением.

По результатам разного рода наблюдений Малер с коллегами разделили эту фазу нового сближения на три части. Они выделяют начало нового сближения, кризис нового сближения и индивидуальное разрешение кризиса. Между 15 и 24 месяцами жизни возникает внешне противоречивое поведение, которое заключается в стремлении к близкому физическому контакту с матерью и одновременно в постоянном его избегании. Конфликт у ребенка обусловливается двумя взаимоисключающими желаниями: отстоять недавно обретенную автономию и воссоединиться с объектом любви. Желание вновь сблизиться с матерью основывается на болезненных переживаниях маленького ребенка: растущее осознание отделенности приводит к пониманию собственного положения как положения маленького, относительно беспомощного, одинокого индивида. Мир оказался не таким, каким он представлялся при нарциссической переоценке себя. Ребенок вынужден отказаться от фантазий о собственном величии и от воображаемого всемогущества матери и отца. Утрата своей "идеальной Самости" и идентичности с всемогущими родителями связана с пониманием того, что объекты его любви являются отдельными, автономными индивидами, имеющими собственные интересы, и он воспринимает их уже самих по себе.

Реакцией на эти болезненные переживания являются не только снижение настроения, заторможенность и подавленность, как в предыдущей фазе, но и повышенная активность и беспокойство. Малер говорит о гипоманиакальной защите от печали. Во вспышках ярости уже проявляется начинающаяся борьба с объектом любви. Упрямство и негативизм также относятся к этой фазе.

Однако переживание отделенности от матери имеет для ребенка и позитивные аспекты. Страх потери объекта, соответствовавший состоянию полной зависимости, может теперь все более замещаться страхом потери любви. Мир матери и ребенка начинает расширяться, в него включается отец. Согласно Малер с коллегами (Mahler et al. 1975, 91), с самого начала он относится к совершенно иной категории объектов любви, нежели мать. Хотя отец и не находится вне симбиотического единства, он в то же время никогда не бывает полностью в него интегрирован. Кроме того, ребенок, вероятно, очень рано обнаруживает, что отец и мать имеют друг с другом сексуальные отношения, хотя он и не может полностью их понять. К этому времени ребенок обнарркивает также и анатомические различия между полами. Он устанавливает все более интенсивные отношения с замещающими объектами. В символических играх ребенок пытается изжить и преодолеть свои конфликты. Экспериментирование с образом матери в форме игры "прочь - вот", которую еще Фрейд описал как попытку справиться с переживанием отделенности от матери, идентификация с матерью при игре в куклы, обмен "имуществом" с родителями и участие в их деятельности - примеры этого.

Затем добавляются социальные взаимодействия с другими детьми, игры в прятки и подражательные игры, интерес к своему отражению в зеркале. Наряду с целенаправленной злостью и агрессией на этом этапе развития появляется также "нет".

По наблюдениям Малер, примерно в восемнадцать месяцев все чаще возникают конфликты, которые проистекают из стремления ребенка к грандиозности, всемогуществу и автономии, с одной стороны, и понимания своей зависимости от матери и удовлетворения потребностей - с другой. Они называются кризисом нового сближения. Как правило, в результате этих конфликтов возникает состояние общего недовольства, неудовлетворенности, склонность к резким сменам настроения и приступам ярости. Ребенок то отталкивает от себя мать, то, как в поговорке, цепляется за материнскую юбку. Малер говорит об амбивалентной тенденции, или амбивалентности. Возникают состояния внезапного страха в связи с предполагаемым отсутствием матери, даже когда мать и не отлучалась, или же после недолгого ее отсутствия ребенок какое-то мгновение не узнает мать. Можно вновь наблюдать отчуждение, как правило, проявляющееся прежде всего в контакте с людьми, которые в более ранние периоды жизни ребенка воспринимались в качестве лучших друзей. Характерным паттерном поведения в этом возрасте является неспособность принять решение, особенно когда речь идет о том, оставаться ли возле матери или заниматься собственными делами, но оказаться при этом вне поля зрения матери.

Малер подчеркивает, что кризис нового сближения может почти совсем не проявляться у детей, которые имеют особенно доверительные отношения с матерью. Это, по мнению Малер, объясняется особенно гармоничным отношением между собой парциальных объектов матери, в результате чего ребенок не воспринимает свое стремление к автономии как угрозу отношениям с матерью. В противном случае чередующиеся паттерны негативистского поведения и новых попыток сближения могут стать весьма интенсивными.

Эти наблюдения указывают на важность в таком конфликте оптимальной доступности матери. Только любовь со стороны матери и принятие ею амбивалентности ребенка ведут к преодолению кризиса. Сюда же в качестве непременного условия здоровой индивидуации относится также эмоциональная готовность матери предоставить ребенку свободу.

Эмоциональная ненадежность матери может привести к тому, что попытка ребенка добиться расположения отнимет у него столько энергии, что уже не останется достаточно либидо и конструктивной нейтрализованной агрессии для выполнения нормальных задач развития Я. Ребенок настолько занят тем, чтобы добиться расположения матери, что у него происходит лишь недостаточный катексис окружающей реальности и собственного функционирования в ней. По этой причине слишком интенсивный страх отделения в этой подфазе является тревожным признаком нарушения взаимодействия между матерью и ребенком. Кроме того, ненадежность эмоционального отношения матери, согласно Малер, создает угрозу чрезмерной амбивалентности, расщепления на хорошие и плохие объекты и, вероятно, также на хорошие и плохие репрезентации себя. Это препятствует интеграции как репрезентаций себя, так и репрезентаций объектов. В случае недостаточной доступности матери часто встречающимся симптоматическим осложнением в этой подфазе является возвращение к аутоэротической и аутоагрессивной разрядке.

Типичным способом поведения, в котором отражаются обе конфликтные тенденции этой подфазы, является склонность ребенка внезапно убегать. Тем самым он утверждает и демонстрирует завоеванную им автономию и вместе с тем провоцирует мать бежать за ним и ловить, благодаря чему удовлетворяется его стремление к воссоединению с матерью.

Дети в возрасте около двадцати одного месяца, по мнению Малер, в целом преодолевают кризис воссоединения. Чередующийся страх перед отсутствием матери и перед ее присутствием, одновременное стремление к близости и к автономии остаются позади, и ребенок находит в отношении матери оптимальную для себя константу, когда он может функционировать наилучшим образом. Способность к оптимальной дистанции и функционированию также и в отсутствие матери Малер и соавторы (Mahler et al. 1975, 101) связывают со следующими достижениями в процессе индивидуации:

1) с развитием речи, прежде всего со способностью называть предметы и выражать потребности; благодаря этому у ребенка усиливается ощущение того, что он в большей степени способен контролировать свое окружение;

2) с продолжающимся процессом интернализации, о котором можно судить по признакам идентификации с образами доброй, заботливой матери и доброго, опекающего отца, а также по интроекции правил и требований, то есть по возникающему Сверх-Я;

3) с развитием способности к выражению желаний и фантазий с помощью символической игры, а также с использованием игры для овладения миром объектов и собственными конфликтами.

Примерно на двадцать первом месяце жизни, по данным Малер, группировать детей по определенным общим критериям становится уже невозможно. Изменения, к которым приводит продолжающийся процесс индивидуации, уже не относятся исключительно к той или иной фазе и отличаются друг от друга в рамках одной возрастной группы. Они становятся специфическими и чрезвычайно разнятся между индивидами. Речь идет уже не о сепарации как таковой, а о том, как отразились специфические отношения между ребенком и матерью и ребенком и отцом на специфической форме сепарации и, соответственно, как она в свою очередь влияет на отношения с первичным окружением.

Малер с соавторами (там же, 103) отмечают у детей этого возраста интересное различие: если мальчики, едва появляется такая возможность, стремятся как можно скорее высвободиться из отношений мать-дитя и "отважиться на встречу с миром", то девочки остаются в гораздо более тесных и амбивалентных отношениях с матерью. В кризисе нового сближения Малер и др. усматривают поворотный пункт развития и точку фиксации, которая даже в самом благоприятном случае осложняет дальнейшее эдипово развитие. Оральные, анальные и ранние генитальные побуждения и конфликты соединяются в момент кульминации борьбы за сепарацию и индивидуацию и усиливаются в этой точке пересечения линий развития личности. Существует потребность разрушить симбиотическое всемогущество и достичь более высокого сознания своей индивидуации и образа своего тела. Вера во всемогущество матери подрывается. Страх перед утратой объекта и одиночеством отступает, однако интернализация родительских запретов ведет не только к развитию Сверх-Я, но и к доминирующему отныне страху утраты любви со стороны объекта²¹.

Относительно патогенеза в целом можно повторить вслед за Малер: если симбиотическая фаза проходит неблагополучно, развивается психоз (Mahler 1968). Более легкие, непсихотические нарушения (как, например, пограничные состояния, нарциссические особенности личности и т.д.) возникают тогда, когда процесс сепарации-индивидуации хотя в целом и происходит, однако обычный порядок подфаз нарушается нездоровыми отклонениями или серьезными расстройствами. Но также и неврозы в конечном счете имеет свои корни в неполной индивидуации и недостаточном отделении от образов матери.

Содержанием четвертой подфазы является консолидация индивидуальности и возникновение эмоциональной константности объекта. Она простирается от 20-22 до 30-36 месяца жизни.

Достижение эмоциональной константности объекта зависит от постепенной интернализации константного, позитивно катектированного внутреннего образа матери. Предпосылкой эмоциональной константности объекта служит, с одной стороны, когнитивное понимание пространственно-временной идентичности персоны "матери"; с другой стороны, обязательным условием константности объекта, по мнению Малер, является также объединение в обшей репрезентации "добрых" и "злых" объектных аспектов матери в понятиях Мелани Кляйн. Благодаря этому в случае сильной агрессии ненависть к объекту ослабляется. Теперь при возвращении к симбиотической фазе может возникнуть чувство доверия и безопасности.

Согласно Малер с соавторами, в достижении константности объекта задействованы и многие другие факторы: врожденные задатки и зрелость влечений, нейтрализация энергии влечений, толерантность к фрустрации и тревоге и т.д.

Только тогда, когда в определенной мере появляется константность объекта, мать во время отсутствия может быть замещена ее внутренним образом, причем независимо от напряжения, создаваемого потребностями, или от внутреннего неблагополучия. Винникотт говорит здесь о способности пребывать в одиночестве. Формулируя вывод из своих наблюдений, Малер утверждает, что в четвертой подфазе ребенок постепенно вновь оказывается способным принять разлуку с матерью, как это уже было однажды в фазе упражнения. Однако теперь эта толерантность проистекает не из частичного устранения катексиса матери, как было прежде, а из интернализации образа матери. При этом в случае значительной амбивалентности в отношениях удаление от матери, как правило, вызывает интенсивную тревогу, независимо от того, проявляется она или нет, а также чувство тоски. В этих условиях позитивный внутренний образ матери не может оставаться устойчивым.

Укрепление индивидуальности и быстрое развитие Я выражаются во множестве признаков. Важным шагом в развитии является формирование способности к словесному выражению. Благодаря ей становится возможным реконструировать течение интрапсихических процессов сепарации не только через феноменологию поведения, но также через вербальное выражение. Игра тоже становится гораздо более интенциональной и конструктивной. Возникают ролевые игры и игры, основанные на фантазии. Растет интерес к другим детям и взрослым. Развивается чувство времени, а вместе с ним и способность терпеть отсрочку удовлетворения желаний. Обнаруживается выраженная потребность в автономии и независимости. Вновь возникающий негативизм, по-видимому, необходим для развития чувства идентичности, и он тоже типичен для этого периода.

Четвертая подфаза с точки зрения становления Я характеризуется развитием комплексных когнитивных функций: вербальной коммуникации, фантазии и проверки реальности.

Наряду с созданием внутреннего образа объекта параллельным и соответствующим ему основным достижением этой подфазы является установление репрезентаций Самости, отличных от репрезентаций объектов. Только репрезентация Самости обеспечивает стабильное чувство собственного существования, создание границ Самости и формирование идентичности.

В качестве иллюстрации Малер приводит некоторые нарушения развития, которые полностью или частично препятствуют репрезентации Самости: в период нормального симбиоза нарциссический неразделенный объект воспринимается как "добрый", то есть как находящийся в гармонии с симбиотической Самостью, а потому первичная идентификация может произойти в позитивном аспекте любви. Однако чем более непосредственно переживается интрапсихический опыт сепарации и отдельного существования или чем более собственническим и/или непредсказуемым является эмоциональное поведение родителей, тем менее может быть задействована компенсирующая функция Я при переработке переживания отдельного существования. Объект в таком случае становится чужеродным телом, "плохим" интроектом. В результате, согласно Малер, возникает склонность идентифицировать или смешивать репрезентацию Самости с плохим интроектом. В таком случае направленная против плохого интроекта агрессия охватывает также хороший образ объекта и хорошие репрезентанты Самости. Одновременно в качестве реакции ребенок пытается восстановить в отношениях с родителями прежнюю симбиотическую связь. В результате возникает амбивалентность, препятствующая спокойному развитию эмоциональной константности объекта и здорового вторичного нарциссизма. Таковы последствия у детей, у которых внезапное и чересчур болезненное осознание своей беспомощности привело к внезапному обесцениванию прежнего чувства собственного всемогущества, а также магического всемогущества родителей. Эти дети обнаруживают на третьем году жизни характерное расщепление на добрые и злые объекты и воспринимают постсимбиотическую мать как фрустрирующую. Регулирование самооценки, сохранение идентичности и образа себя оказываются в значительной степени нарушенными.

И наоборот, если говорить о доэдиповом развитии, принципиальные предпосылки душевного здоровья ребенка заключаются в его врожденной и развивающейся способности сохранять здоровую самооценку в контексте относительной либидинозной константности объекта.

Кумулятивные травмы развития в анальной и особенно в фаллической фазе могут стать препятствием на пути к константности объекта и первичной консолидации индивидуальности ребенка. На основе этих и возникающих в дальнейшем новых важнейших влияний примерно на третьем году жизни ребенка образуется специфическая констелляция, которая является следствием относящегося к тому времени восприятия оптимальной или не столь оптимальной эмпатической личности матери, ее материнских способностей, на которые реагирует ребенок. Эта реакция распространяется также на отца и определяет поведение ребенка в психосоциальном окружении, с которым сталкивается ребенок в своем дальнейшем развитии.

Эта констелляция представляет собой большую или меньшую ипотеку, с которой ребенок вступает в эдипову фазу, и оказывает большое влияние на тип возникающей в этот период и постепенно консолидирующейся защитной структуры, а также на адаптационный стиль ребенка, специфический стиль его приспособления к своим индивидуальным проблемам (ср. в этой связи статьи Г. Штольце в т. I и В. Шюппа в этом томе).