Специфика пространственной организации общения

У различных национальных культур разное отношение к пространству общения. Есть язык тела, который понятен во всех странах мира. Движения маленького бродяги в исполнении Чарли Чаплина в немых кинофильмах были понятны во всем мире и вызывали смех во всех странах, включая и технически отсталые страны Африки. Однако все же именно национальная культура — главный фактор, который определяет содержание языка тела и особенно отношение к пространству общения.

Если взять Японию, то там скученность людей является признаком теплой интимной близости. В некоторых ситуациях люди предпочитают находиться как можно ближе друг к другу. В японском языке даже нет слова для обозначения “уединение”. Однако это не значит, что у японцев нет такого представления, просто оно связано только с личным домом. Японец рассматривает дом как свою собственную, неприкосновенную область и с негодованием отвергает вторжение в нее.

Известно, что для разных культур характерны разные расстояния, которые удерживаются между собеседниками во время разговора. В Японии такое расстояние — величина непостоянная, она все время изменяется в зависимости от степени знакомства, расположения, служебного положения, возраста, пола, степени уважения и общего контекста общения. Кстати, именно сложная система средств выражения вежливости в японском языке и служит для японцев своеобразным регулятором этого расстояния. Применение собеседником тех или иных категорий вежливости немедленно сигнализирует японцу о том, какое расстояние физически будет в этом случае оптимальным (не японцу, даже хорошо знающему японский язык, это, как правило, неизвестно).

Арабы, как и японцы, тоже стремятся быть как можно ближе друг к другу. Но если на людях арабы неизменно пребывают скученно, то внутри арабских домов слишком много пустоты, поскольку перегородок между комнатами обычно не бывает. Люди и внутри дома скучиваются на небольшом пространстве: они не любят быть в одиночестве. Но в отличие от японцев, которые умудряются притрагиваться друг к другу и в то же время сохранять жесткие границы вокруг себя, арабы любят дотрагиваться до своего собеседника, осязать и обонять его. Считается, что раз вы не хотите дышать на вашего друга, то вы стыдитесь его.

Если в культуре арабского мира много толкотни и совместного использования единого пространства, то для американцев существуют четкие границы в общественном месте. Когда американец стоит в очереди, то он считает, что его место нерушимо. Араб же не признает уединенности в общественном месте и считает себя вправе влезть в очередь, если может это сделать.

То же и в отношении к телу. Если для американца тело священно, то для араба агрессия против тела — не столь страшное преступление: он может запросто толкнуть человека на улице, ущипнуть женщину, очень близко стоять с иностранцем во время разговора и интенсивно жестикулировать. А вот оскорбление как насилие против своей личности араб не приемлет. Время от времени он стремится побыть один, поэтому уходит в себя, что выражается и языком тела; этот уход уважают его окружающие. Американец же такое поведение расценивает как оскорбление, ведь язык тела говорит ему о нежелании общаться или о разрыве отношений.

Различия в обращении с пространством существуют не только между Западом и Востоком, но и среди западных стран. Например, если для американца нужно не менее полуметра личного пространства (когда же друг захочет поговорить с ним по поводу интимных дел, то он должен подойти к нему достаточно близко, чтобы их личные пространства слились вместе), то для немца вся комната в его доме может быть личным пространством, нарушение которого без спроса он считает оскорблением. Показательно, что когда во время Второй мировой войны немецких военнопленных помещали по нескольку человек в хижину, то они тут же начинали делить имеющееся пространство на свои личные территории, на открытых же площадках немцы сразу принимались сооружать личные жилища. Конструкции немецких домов обеспечивают максимум уединения: дворы и балконы огорожены, двери всегда заперты. Если араб уединяется в себе, то немец — за закрытой дверью. Это желание немцев к уединению, к личной зоне, которая не нарушает чужих рубежей, особенно проявляется в их поведении в очередях. Попытка влезть вне очереди (как правило, иностранцами) быстро пресекается силами очереди или полицейскими. Порядок есть порядок.

Если немец уединяется в своей комнате, американец куда-нибудь уходит, то англичанин, которому хочется побыть одному, уходит в себя, как и араб. В Америке разговаривают со своими ближайшими соседями просто потому, что находятся в физической близости к ним, в Англии — это не повод для знакомства или разговора.

В Англии отношения строятся не на основе физической близости, а в соответствии с социальным положением. Если ваше социальное положение не является равным, то вы можете и не быть другом вашего соседа. Это явление английской культуры — следствие не только английской истории, но и перенаселенности страны.

Французы тоже живут в перенаселенной стране, но иная история культуры выработала и иное поведение. Если скученность заставила англичан чрезвычайно ценить уединение, то во Франции она привела к тому, что люди гораздо больше участвуют в жизни друг друга. Французы привыкли общаться друг с другом на улице, в кафе и ресторане, так как дома у них часто тесно. Спецификой пространственных ощущений, по-видимому, объясняется и план французского города (звездой): он центробежен не только в архитектурном, но и в социальном плане, в то время как план американского города (решеткой) центростремителен.

Во Франции больше улыбок, больше объятий и поцелуев. Особенно поражает иностранцев страсть французов к поцелуям. Любят французы целоваться когда здороваются, когда прощаются, всегда ритуально целуются при встрече на вечеринках и тусовках, даже с незнакомыми людьми.

Что же касается американцев, особенно живущих в крупных городах (таких как Нью-Йорк), то из-за чрезвычайной скученности, а потому и уважения к уединению своего соседа, они славятся своей “недружелюбностью”. Американцы не вмешиваются в уединение друг друга, а поэтому игнорируют друг друга в лифтах, вагонах метро, на переполненных улицах.

Если обстоятельства сталкивают американцев, то язык их тел сразу сообщает: “Мне пришлось дотронуться до вас, но я не имел намерения вторгнуться в вашу зону”. Вторжение в чужую зону — это худший грех. Попробуйте заговорить с незнакомым человеком в Нью-Йорке, и ответной реакцией будет испуг или тревога. Только в минуты острого кризиса (аварий, терактов, стихийных бедствий) все барьеры исчезают, люди стремятся помочь друг другу, приободрить, утешить. И тогда выясняется, что американцы отнюдь не являются недружелюбными — скорее застенчивыми и запуганными.

Отличается и отношение к интимному расстоянию у разных народов. Когда вы находитесь на максимально близком расстоянии к своему собеседнику, то он невольно начинает ощущать неловкость и неудобство. Расстояние интимной близости между мужчиной и женщиной или между двумя женщинами — вполне естественно, однако “интимная” близость расстояния между двумя мужчинами или между мужчиной и женщиной, которые не находятся друг с другом в интимных отношениях, по правилам европейской и американской культур недопустима. А вот в арабском мире такое расстояние допустимо и между двумя мужчинами.

В арабских странах и в странах Средиземноморья мужчины часто ходят по улице, взявшись за руки. Например, в Греции друзья прогуливаются по улицам трогательной парой, держась за руки. Не только молодые люди, но и мужчины зрелого возраста, почтенные усатые люди, важно шествуют по тротуарам, сплетя свои пальцы с пальцами друга.